Shut up and die, die, die...
Давным-давно написала этот фик... Не претендую на высокохудожественность: я никогда не подбираю слова, когда пишу, поэтому иногда получается вот так - 
читать дальшеГлава 1
Мне 35, тебе 34. А кажется, что наоборот. Будто ты старше, и не на год, а на це-лую человеческую жизнь. За последние 5 лет тебе удалось все, все, о чем ты мечтал, мы мечтали. Удачная актерская карьера, удачная рок-группа, ты молодец.
А кто такой Шеннон Лето? Очень не многие вспомнят, что я барабанщик в группе 30 Seconds To Mars, а то, что я еще и актер, ха…ха…. Все мои роли были получены толь-ко благодаря тебе, спасибо за все.
Я никогда не претендовал на твое место, никогда не хотел, чтобы эта богемная толпа смотрела на меня голодными глазами и с трепетом ожидала любого жеста, лю-бого звука. Я никогда не мешал тебе. Я люблю тебя братишка и я, очень рад твоему ус-пеху, но сейчас ты зашел на чужую территорию.
Мы только записали первый альбом. Черт, эйфория вперемешку с дикой устало-стью, адреналин, бешеный пульс и твое вечное хочуспатьшенн. Как мы тогда напились. Как настоящие рокеры. Просто пошли в ближайший бар и пили до утра, и я был уже в не-вменяемом состоянии, когда ты спросил:
– Может, поедем в Disneyland? Я с детства туда хочу.
Я помню, как бармен от смеха упал за стойку, а я хотел дать ему в морду за то, что он смеялся над тобой. Хотя сам ржал не хуже. Мой милый братик….
Мы проспали почти двое суток, только периодически бегали на кухню за водой. Ко-гда я все-таки решил, что пора бы уже и покушать, то обнаружил, что ты сидишь за ку-хонным столом и, прикусив высунутый язык, что-то усердно пишешь. Взлохмаченный, с бешено-сияющими глазами и улыбкой серийного маньяка ты сообщил мне, что начал пи-сать второй альбом. Мне резко поплохело и закрались подозрения, что это месть за Disneyland.
Твою бурную деятельность я остановить не мог, ты даже не собирался слушать, про-сто ходил из угла в угол и театрально напевал мелодии. Никогда бы не подумал, что меня будет тошнить от музыки, но я был готов тебя пристрелить, лишь бы замолк.
Пытаясь как-то облегчить ситуацию, я предложил расширить состав нашей группы: взять еще басиста и гитариста. А-то я слышал, как во сне ты бредил уже о концертном ту-ре, и я представил себе как ты бегаешь по сцене и пытаешься играть на бас-гитаре, гитаре, синтезаторе, а микрофон сразу во рту держишь – руки-то у тебя всего две и ты такой этим не довольный, гы. Короче я начал активно искать гитариста, так как басист у меня уже был на примете.
Когда я притащил Мэтью Воктера в студию и представил тебе, как нашего будущего басиста, ты очень сладко улыбнулся, дал ему в руки бас-гитару и угрожающе промурлы-кал:
– Играй…
У бедняги первые минуты тряслись руки и он несколько раз ронял медиатор, но по-том справился с собой, даже смог улыбнуться. Конечно, он отыграл блестяще. Я не со-мневался, что ты одобришь мой выбор, но ты только загадочно улыбнулся и великодушно решил подумать. У меня автоматически появилась мысль пристрелить тебя, но я уже и не обратил на нее внимания – самое страшное, что я мог с тобой сделать, так это защекотать.
Но я обещал Воктеру, что он будет в группе и просто так не собирался сдаваться:
– Джаред, какого черта, Мэтт отличный музыкант….
– Шенн, никто и не ставит под сомнения его способности, но может, мы прослушаем еще кого-нибудь?
– Никого больше не надо, а если тебе так не терпеться устроить прослушивание, то у нас еще вакантно место гитариста.
Я видел, Мэтту было неприятно, что за него так просят, но я был уверен, что он тот, кто нужен. Мы познакомились всего две недели назад, и я был уже очарован его безгра-ничной наивностью, честностью, добродушием и огромным желанием to make a music. Он пробовался в огромное количество рок-групп, но везде получал от ворот поворот: все от-мечали его игру, но никто не хотел связываться из-за прошлых проблем с наркотиками. Меня этот факт не смущал, я всегда давал человеку второй шанс. И он мне просто нравил-ся, с ним было тепло и уютно везде.
Короче, я, действуя методами братца, никого не стал слушать, а ранее упомянутого братца тем более, просто вручил Мэттику контракт и заставил его подписать.
Через неделю мы устроили прослушивание гитаристов, и ты назло мне принял Соло-на, ну что ж это напоминает футбол: 1:1, братец.
Следующие полгода я просто радовался жизни. На репетициях стало намного легче, у каждого был круг обязанностей, и ничего не надо было делать сверх возможностей. Мы много работали в студии, периодически прерываясь на время твоих съемок.
И, конечно, гастрольный тур…. Я впервые вышел на сцену перед людьми, пришед-шими посмотреть, послушать, почувствовать только нас, группу: меня, Мэтта, Солона и конечно тебя! Я даже уверен, что большинство пришло только ради тебя, просто погла-зеть, а тот факт, что ты еще, и поешь, ничуть тебя не портил. Это похоже на гипноз. А ты был проводником, вел их по нашей вселенной. Я видел как ты, наслаждаясь своей малень-кой властью, заставлял их петь, повторять каждое твое движение – ты делал их частью выступления и каждый чувствовал себя немного ближе к тебе.
Тур прошел шикарно. Даже маленький, старый автобус не мог испортить впечатле-ний. Я не получал много внимания, но и не был им обделен вовсе. Я получал все, что хо-тел на сцене и нечастые просьбы автографа и совместных фотографий только поднимали настроение. Я уже не просто плыл по течению, я летел! Только я не понял, что крылья вы-росли не только из-за, набирающей обороты, популярности.
У меня появился друг. Мой лучший друг. Мэтти. Мы много проводили времени вме-сте, и он не давал мне скучать, когда тебя не было.
Потом случилось то, что и должно было – Солон ушел из группы. Принимая его в группу, ты просто хотел насолить мне, а дальнейшая судьба парня тебя не беспокоила. Он стремился к тебе, но тебе было наплевать, он делал все для тебя, но ты не обращал внима-ния, принимая как должное, он любил тебя, но ты его просто использовал. И он ушел, а ты с огромным цинизмом заявил, что мне просто так деньги платят и какого хрена я до сих пор не нашел нового гитариста. Мой милый братик….
Что ты пытаешься доказать? Свое превосходство? Свою значимость? Пойми, тебе никто и ничего не должен. Я всегда буду рядом, всегда поддержу тебя, но … я боюсь за тебя. Если тебя не уничтожат люди, которых ты когда-либо обидел, которыми пренебрег, то это сделаешь ты сам. Ты слишком много требуешь и от других и от себя, но ведь не всегда получается. Все неудачи рубцами ложатся на твое сердце, и постепенно оно очер-ствеет, превратиться в камень, иссеченный ветром и временем, но которому уже ничего не нужно. Я сделаю все, чтобы этого не произошло, не могу ничего сделать для тебя, как для актера, но за группу не беспокойся.
На этот раз ты мне не мешал. Я сам провел прослушивание.
На следующий день после прослушивания, группа собралась в новом составе. Ты не обращал внимания на новичка: только выяснил его имя, попросил сыграть и, оставшись вполне удовлетворенным, начал обсуждать со мной и Мэттом новые песни и аранжиров-ки. Томислав Милишевич был парнем не обидчивым и после моих пояснений, что тебе надо просто привыкнуть, он тоже просто перестал обращать на тебя внимание, только ес-ли ты конкретно не обращался к нему. Короче, как ты обычно говоришь в интервью, у нас были хорошие рабочие отношения.
Ты не хотел впускать в свою личную жизнь никого. После ухода Диаз ты закрылся полностью и твой, и так не широкий, круг близких сузился на одного человека, а «рабочие отношения» расширили свой диапазон.
Мэтта и Томо все устраивало. Через некоторое время ты перестал на них бросаться и воспринимал как полноправных членов группы, но не более.
Вроде все наладилось. Мы заканчивали второй альбом и собирались во второй гаст-рольный тур. Я уже настолько привык, что все проходило гладко и как задумывалось, что любой сюрприз мог выбить меня из колеи, тем более, если Санта Клаус ты.
Для второго тура был куплен шикарный автобус, и наши подлые шутки над Томо по поводу гробика на колесиках рассыпались в прах. Это был целый Мавзолей на колесах (если бы Шенн знал что такое Мавзолей
. Я влетел туда первым и долго не мог поверить. Я как подросток бросился Мэтту на шею и орал от радости. Я видел твой ревнивый взгляд, и это меня очень позабавила, но я ничего тебе не сказал, впрочем, как и ты мне.
Мы выехали где-то часа в три после полудня и оставшуюся часть дня посвятили ос-матриванию наших апартаментов: для каждого была предусмотрена комната 11, но это все равно было твое личное пространство, где ты мог бы побыть один, не выходя из авто-буса. Потом мы шумно отмечали начало тура в «гостиной», на большом удобном диване. Я выпил больше всех и меня тут же транспортировали в мою комнату на кровать. Проспал я не долго: слишком хотелось пить и пришлось плестись на «кухню» за водой.
Я пытался не шуметь. Все легли спать. В автобусе было темно. «Кухня» находилась в самом конце нашего дома на колесах, и мне показалось, что я никогда не дойду. Осто-рожно приоткрыв двери, я замер.
Ты целовал его, грубо, не давая опомниться. Твои руки сжимали его волосы на за-тылке, больно оттягивая назад, но он не мог оторваться от тебя.
Ваши бедра никак не могли найти нужный ритм: ты двигался слишком быстро, тре-буя быстрейшей разрядки, он же, пытаясь насладиться процессом, медленно входил и вы-ходил. Тебя это раздражало, и ты сильнее тянул его за волосы. Наконец он сдался и задви-гался быстрее, с каждым разом увеличивая темп и амплитуду. Вспышки света от проез-жаемых фонарей тормозили ваши движения, и казалось, что вы не люди, а роботы.
Черт, что ты творишь, Джаред? Я стоял и не мог пошевелиться. Смотрел на твое ли-цо, как же мне хотелось заглянуть в твои глаза, понять это предательство. Хотя о чем это я? Я никогда не делал никаких намеков по поводу своего отношения к Мэтту. Я очень лю-бил проводить с ним время, но никогда не заходил дальше поцелуя в щеку за бесплатную доставку себя домой после грандиозной попойки. Вообще-то меня все устраивало: Мэтт был свободен, все свое время он отдавал мне и группе. И эта почти платоническая любовь грела и давала смысл жизни.
Мои размышления прервал твой взгляд. Ты смотрел мне в глаза, как я и хотел, но я ничего не мог по ним понять – их застилала пелена страсти и удовольствия. Ты не отпус-кал мой взгляд, будто это обостряло твои ощущения. Но через несколько секунд тебе пришлось их закрыть, твой позвоночник выгнулся и сдавленный стон вырвался из твоих легких. Я перевел взгляд на Мэтта. Он все еще входил в твое тело, но уже замедляя темп, предчувствуя приятную судорогу. Когда его лицо исказилось от наслаждения: рот приот-крылся, обнажая зубы в зверином оскале, брови сошлись на переносице, а веки с силой захлопнулись, я, оставив дверь открытой, пошатываясь, пошел обратно к кровати.
Во рту еще больше пересохло, но вернуться в кухню я, конечно, не мог.
Абсолютное разочарование.…В тебе…. В Мэтте….
Ты все прекрасно знал и все равно это сделал. Если бы это был не ты, я бы что-то предпринял, ревность послужила бы толчком, необходимостью действовать, но ты….как я говорил, зашел на чужую территорию, а я ничего не могу сделать. Нравился ли тебе Мэтт или ты как всегда сделал это назло мне, неважно, просто я не знаю, что предпринять. На-верное, самым правильным будет узнать чувства Мэтти к тебе. Да, займусь этим завтра.
***
Бля, как болит голова…. Выпитое и полубессоная ночь не способствовали бодрому началу дня. Когда я пришел на место вчерашнего безобразия, то есть в кухню, все уже си-дели за столом и вяло поедали завтрак – прямо образцовая семейка. Я налил кофе и сел рядом с Томо, стараясь не смотреть на Мэтта и тебя.
- Черт, как все болит, – не удержался ты.
- Черт, как башка болит, – одновременно с тобой не удержался я.
- Это потому что ты вчера напился как свинья.
- Это потому что тебя имели всю ночь.
Твои глаза угрожающе сверкнули, челюсть сильно сжалась, так, что заскрипели зу-бы. А что ты хотел? Сомневаюсь, что Томо сильно расстроит твой трах с Мэттом, а кто еще не знает? Ты сам сделал себя подстилкой. Я думаю, что весь этот спектакль был по-ставлен для меня. Тебе, наверное, всю ночь пришлось бы лежать под Мэттом, если бы я так быстро не проснулся.
- Что ты несешь?
Я ничего не ответил, взял бутылку минералки и вышел из автобуса. Через некоторое время меня догнал Мэтти. Он схватил меня за локоть, развернул к себе, как и ты угро-жающе сверкая глазами.
- Как ты узнал? Ты что следил?
- Это была случайность, – я уже заведомо почувствовал усталость от этого разговора, ведь Мэтт ничего не знал о твоей игре и воспринимал всерьез.
Но это был повод спросить его о тебе. С чего я и начал, не дав ему развить собствен-ные мысли:
- Я не хочу вмешиваться…..
- Ты уже вмешался. Если ты все видел, то мог бы просто промолчать. Те-бя это не касается.
- Я просто беспокоюсь о брате. Я не хочу, чтобы он страдал, – что ты не-сешь, Шенн, если ты будешь говорить в этом направлении, то Мэтт ни-когда не узнает о твоих чувствах
- Что ты несешь, Шенн? Он уже не маленький, тем более, с чего ты ре-шил, что я причиню ему боль. Наши отношения завязаны только на сек-се. Никаких высоких чувств.
- Ваши отношения начались только вчера и поэтому даже называться так не могут!
- С чего ты это взял?
Я очень долго смотрел на него и ничего не мог сказать. Только земля уходила из под ног и, ища опору, я ухватился за плечо Мэтта. Я даже не допускал мысли о том, что у них вчера был не первый раз. А я то думал, что ты все подстроил, чтобы подразнить меня.
- Шеннчик, ну не волнуйся ты так, в следующий раз я попрошу у тебя разрешение.
- Да иди ты на хер!!!!!!!!!
Я толкнул его в грудь, развернулся и убежал. Возможно, это покажется ребячеством, но я был слишком зол и не мог отвечать за свои действия. Я пробежал в глубь незнакомо-го города около километра. Физическая нагрузка выветривала эмоции, заставляя концен-трироваться на сбившемся дыхании и недостатке кислорода в организме. Остановился только, когда закружилась голова, и я чуть не врезался в угол здания. Сердце колотилось как сумасшедшее, все вокруг двоилось и ходило ходуном. Я упал на колени, закрыл глаза и сильно сжал голову руками, хоть как-то стимулирую приток крови в мозг. Эффект ока-зался непредсказуемым – меня вырвало. Не знаю, сколько я так простоял, но через неко-торое время ко мне подошел полицейский и вежливо предложил помощь. Я так же вежли-во отказался и поплелся обратно к автобусу.
Мысли беспорядочно мелькали в голове, не желая обретать более существенную форму. Но мне надо было подумать. Я зашел в какое-то кафе и заказал стакан негазиро-ванной воды. Потом решил зайти в туалет умыться. Почувствовав себя намного лучше, я решил заказать, что-то более серьезное. Читать меню не было желание, и я попросил де-журное блюдо. Еда и «душ» пошли на пользу. К концу своей трапезы я решил, что делать – ничего. Я решил все пустить на самотек. Я не видел выхода, чтобы всем было хорошо. Если я вмешаюсь, то страдать будут все, если нет то только я. Никогда не был мазохи-стом, но речь шла о двух самых дорогих для меня людях.
Расплатившись, я вышел на улицу. Пошел по незнакомым улицам, смутно припоми-ная маршрут своего забега. Через двадцать минут вышел на стоянку нашего «мавзолея». И вот тут то я дал волю чувствам. Меня согнуло пополам в приступе истерического смеха. АВТОБУСА НА СТОЯНКЕ НЕ БЫЛО. Я не мог успокоиться минут десять. Абсурд всей ситуации просто убивал. Меня не было всего часа полтора, а они уже успели свалить. Я помнил название клуба, в котором мы должны были выступать, но вряд ли они поехали туда. Я знаю, что они поехали искать меня. Придурки. Но выбора нет, придется ехать к клубу и ждать пока они не появятся. Но еще проблема, деньги у меня только на кредитке и придется искать банкомат – на такси на халяву не поездишь.
Рядом со стоянкой была заправка и, по идее, там должен был быть банкомат. Он и был.
***
Я просидел у клуба часа четыре, когда черный автобус с символикой группа по бо-кам подкатил к служебному входу. Я сидел на ступеньках и даже не шелохнулся, только поднял голову. Первым из автобуса вышел ты. Подойдя ко мне, ты остановился ровно на столько, что бы сказать, что я придурок. Я только усмехнулся, но когда все члены группы, ассистенты и даже водитель повторили твои слова, проходя мимо меня, моя улыбка куда-то слиняла.
Я, конечно, был рад, что меня не расспрашивают о природе моего поведения, но та-кое отношение терпеть не собирался. Догнав Томо я с неподдельным интересом спросил о проявлениях моей придурковатости, на что он одарил меня взглядом «если б ты не был придурком, то понял бы сам» и ничего не ответив, пошел в гримерку. Мне ничего не оста-валось, как последовать за ним.
До начала выступления со мной никто не разговаривал. Все ходили, надув губы как будто я смертельно обидел каждого. Я и не старался уже узнать причину, просто старался успокоиться и настроиться на барабанный лад, во всех смыслах.
Отыграли мы не плохо, ты как всегда был великолепен, но чего-то не хватало: для более «личных» песен второго альбома нужны были более личные отношения в группе, абсолютное доверие и взаимопонимание. Ничего, это наше первое выступление в туре, все образуется.
После концерта я все-таки словил Томо, зажал его в гримерке и потребовал объясне-ний.
- Почему со мной не разговаривают. Что, нахер, за массовая забастовка?
- Ты чуть не сорвал выступление! Какого хрена ты сбежал? Мэтт говорит, что ты совсем рехнулся, даже ударил его!
- Да никто его не трогал, я просто слегка толкнул….
- Шенн, я не знаю, что там произошло, просто ты напугал Джареда, ты ведь знаешь, что у него дикая фантазия. Он сразу решил, что ты убежал специально, чтобы сорвать концерт. Мы поехали тебя искать….
- Ага, вы поехали искать меня, а я вас. Весело!
- Ладно, пошли, фанаты ждут не только младшего Лето.
Мы прошли по коридору к автобусу, где стоял ты и Мэтт, окруженные кучей деву-шек, отчаянно визжавших и протягивающих к вам фото для автографа. Как только мы вышли из здания, группа девушек рванулась к нам, и мы сразу принялись раздавать авто-графы, фотографироваться и даже целоваться. Через час вполне удовлетворенные фана-точки удалились и мы, наконец, добрались до автобуса.
Ты, наверное, решил, что скрывать больше нечего, схватил Мэтта и запихнул его в душ вместе с собой. Я остался с Томо, и мы решили сделать хоть какой-то ужин. Я ста-рался не думать чем это вы там занимаетесь в душе, но отсутствующий взгляд и трясу-щиеся руки явно не были показателями спокойствия. Мне срочно надо было с кем-то по-говорить, но Томо поразительно не замечал моего поведения. Я взбесился:
- Томо, ты почти два года в группе, а такое ощущение, что пришел только вчера. Тебя ничего не волнует, кроме музыки, ты никогда не ходишь по вечеринкам, даже Мэтта легче вытащить, чем тебя. Ты никогда не инте-ресуешься нашим настроением, делами, такое ощущение, что тебе во-обще на нас наплевать – самое главное, чтобы тебя никто не трогал, ты спокойно играл и тебе вовремя платили зарплату!!!!!!!!!!!!!!!! Ах да, и еще чтобы никто не срывал концерты!!!
Томо насмешливо посмотрел на меня и принялся готовить дальше. Меня прямо стало раздувать от гнева, еще секунда и я бы начал орать на него матом, но он, как будто почув-ствовав, ответил:
- Ты не прав.
Я задохнулся от возмущения. Я НЕ ПРАВ!?!?!?!?!?!?!?
- Еще как прав, тебе нужна только музыка и не хрена больше!!!
- Ты не прав.
Но в этот момент вошел мокрый Мэтт и мое внимание переключилось на полуголо-го, обернутого только в полотенце, басиста. Я поспешно отвел взгляд и ретировался в душ. Тем более что кроме Томо со мной никто не разговаривал. Возле двери я столкнулся с тобой, также обернутым только в полотенце. На секунду мы оба замерли.
- Прости. Я не мог ничего тебе сказать, – ты виновато потупил глаза.
- Сам виноват, – я криво улыбнулся.
- Прости….
- Простил….
Я обнял тебя, и мы так немного постояли. Потом я примирительно чмокнул тебя в щеку и выгнал из комнаты – помыться все-таки хотелось. Вода смывала все проблемы: тоску и страсть, любовь и ненависть, тебя и Мэтта. Я подставил лицо под холодные струйки душа и впервые за сегодняшний день расслабился. Я смогу через это пройти, те-перь я даже верю себе. Просто мне немного грустно. Просто я уже не смогу так беззабот-но общаться и дурачиться с Мэттиком, просто ………….просто появилась стена – моя любовь. Ничего не было, а я уже ревную, ничего не было и не будет, а я уже тоскую. Не только у тебя дикая фантазия.
Я обмотался полотенцем и вышел из душа. Вернулся в кухню. Томо был все там же, лениво потягивал кофе и смотрел в окно. Остальные уже пошли спать. Он обернулся на шаги, скользнул по мне взглядом и вернулся к пейзажу за окном.
- Ты не пойдешь в душ?
- Позже.
Я пожал плечами и тоже налил себе кофе. Есть не хотелось, и сделанный нами ужин уже покоился в мусорке. Допив кофе, я вышел из-за стола, неловко зацепив обмотанным полотенцем за угол, и тут же оказался с голым задом. Пока я тупо смотрел вниз, Томо по-дошел, поднял полотенце, слегка задержавшись в районе паха и начал меня им обворачи-вать. Он смотрел мне в глаза, и я начал понимать, почему был не прав. Ему нужна не только музыка……я.
Через несколько секунд Томо оказался на том же столе, в той же позе что и ты вчера ночью. Только с той разницей, что мы оба хотели быстрейшей разрядки и ……..это было похоже на сумасшествие, я не понимал, что делаю. Я вошел без подготовки, но он меня не остановил, я взял слишком быстрый темп, но он меня не остановил. Он кричал на весь ав-тобус, и я его тоже не останавливал.
- Что я значу для тебя? Почему ты хочешь меня? Скажи….Произнеси в слух… Я должен…..знать, – я говорил отрывистыми фразами, задыхаясь. Не только мое тело требовало разрядки. Переполненная пустотой, душа, требовала любви, нежности и ласки.
Начиная получать удовольствие, Томо выгибался в моих руках, слегка постанывая и судорожно вздыхая, но не отвечал. Я сильнее прижал его к себе, в ответ он сильнее сжал ногами мои бедра, почти прекратив движения, и мои и свои. Заглянул в глаз, слегка до-тронувшись своими губами к моим, он прошептал:
- Я люблю, безумно люблю тебя. Я хочу тебя каждую секунду. Хочу ка-саться тебя, хочу видеть тебя, быть с тобой, любить тебя……….
От сильного физического и эмоционального напряжения оргазм не стал ждать про-должения движений. Томо отбросил голову назад, до судороги сжал мои бедра и через не-сколько секунд полностью обмяк в моих руках. Я опустился на стул и, кажется, потерял сознание, разум нес меня сквозь яркие вспышки света, серпантином рассыпающиеся во-круг. Я оглох и, кажется, потерял способность осязать, не почувствовал как он встал.
Когда я, наконец, открыл глаза, то увидел только темноту – может, я действительно ослеп, но через пару мгновений я различил Томо на фоне окна. Он просто выключил свет. Снаружи тоже не было никакого освещения. Мы уже покинули пределы города, и вокруг был сплошной лес.
Я подошел к малышу Томо. Он не повернулся. Я сел к нему на колени. Он не ожидал такого маневра, посмотрел на меня, вопросительно подняв брови, но через секунду взял себя в руки и обнял меня за талию. Но потом все равно отвернулся к окну. Я решил его не торопить, тем более что сам не разобрался в своих чувствах. Мне хотелось быть с ним че-стным. Я с особой подозрительностью начал анализировать свои ощущения, ища в них хоть какое-то упоминание имени Мэтт, но все что я чувствовал, так это бесконечную неж-ность, бесконечную благодарность,….бесконечную любовь? Я решил отложить решение до утра, я должен был сравнить ощущения. Ведь чувство любви могло быть вызвано толь-ко что прошедшим, офигительно-потрясающим оргазмом. Решив, что пора тащить его спать, я поднялся.
- Ты бы никогда не узнал, – глухо произнес он, – я знаю, что ты не лю-бишь, но это не важно, я получил, что хотел. Поверь, мне будет доста-точно воспоминаний, они никогда не сотрутся, не потускнеют. Мне ни-чего от тебя не нужно.
Последние слова он произнес с легким всхлипом. Я заставил его подняться со стула и посмотреть мне в глаза. Я видел только черные точки на фоне лица, но я знал, что по его щекам текут слезы. Провел ладонями по груди, добрался до шеи, обнял. Томо стоял не шелохнувшись, не потянулся на встречу, просто наблюдал за мной. Я потерся щекой о его щеку – да, она была влажной.
- Молчи, ты ведь не веришь в то, что говоришь. Уже поздно. Поговорим утром.
- Я могу остаться с тобой? Пожалуйста…..
Он не мог смотреть мне в глаза, как будто просил о чем-то невозможном, стоял и те-ребил свою майку. Я взял его за руку и потянул за собой.
- Пошли.
Продолжение следует…
Глава 2
Я проснулся от стука в двери.
- Вставайте, а-то Джаред все сам съест.
Все тело приятно ломило, и вставать совсем не хотелось. Рядом, вцепившись в меня руками и ногами, все еще спал ты, почти спадая с кровати и мне даже было страшно по-шевелиться, чтобы не скинуть тебя. Я обнял и притянул ближе.
- Томо…, – я погладил тебя по щеке, – Джаред покушается на твои котле-ты…
- Черт с ними……..
- Пора вставать. У нас днем фотосессия, мы должны быть на высоте.
- Фу, ты говоришь как Джаред.
***
Все вели себя, как будто ничего и не случилось. Меня это слегка бесило. И еще го-ворят, что это Джаред не может обходиться без внимания! Да я просто не переношу этого! Мне хотелось орать: ДА, Я ТРАХНУЛ ТОМО, И ….. И СРАТЬ Я ХОТЕЛ НА МЭТТА!!! Но я бы никогда такого не сказал, ну пока меня об этом не спросили. Тем более что такой бравадой мой организм защищался от раздражителей в лице Джа и Мэтта, которые совсем охренели – встали передо мной и целуются. Почувствовав, что мой бойцовский дух по-степенно улетучивается, я принялся ускоренно жевать и отчаянно чавкать. Братишка это заметил, опомнился и принялся заботливо накладывать еду для тебя. Не всегда ОН имеет совесть.
Черт, где ты там возишься? Мне срочно нужна твоя поддержка, твой теплый взгляд, твоя любовь на двоих. Я успел уже все съесть и твою порцию тоже и кофе выпить и даже сигарету выкурить, а тебя все нет. Джаред все это время говорил по телефону и пока ни-чего не замечал, а вот Мэтти уже забеспокоился, как и я. Но я не могу пойти за тобой. Не могу понять почему? Я что, еще на что-то надеюсь? Если я пойду, то это будет оконча-тельная точка в наших отношениях с Мэттом. Вот когда найдешь более сильный аргу-мент, вот тогда и остановишься, а сейчас оторвал пятую точку со стула и пошел к тебе в комнату!
- Томо? – я постучался в дверь, но никто не ответил, – ты там?
Охренеть!!! Я открываю дверь, а ты лежишь на кровати и дрыхнешь! Я сел и потряс тебя за плечо. Ты так смешно встрепенулся, посмотрел немного косыми от сна глазами. Когда понял, что это я, положил голову мне на колени и снова собрался заснуть. Столько нежности было в твоих движениях, столько доверия, ты так хотел верить в не безответ-ность своих чувств. Но я уже знал, что ты был прав – не люблю. Вчера чувства, которые я по ошибки принял за рождающуюся любовь, оказались просто благодарностью, дешевой десятиминутной благодарностью, за секс, за офигительно-потрясающий секс.
Я погладил тебя по волосам. Спи. Ты ведь не спал всю ночь. Я знаю. Ты лежал и смотрел на меня. О чем ты думал?
В животе приятно потянуло. Приятно, когда тебя любят. Я готов был дарить тебе нежность, но только в обмен на твою, я готов был дарить тебе любовь, но только в обмен на твою. Как только ты разлюбишь, исчезнет и мое чувство, все в твоих руках.
Я прислонился к стене и кажется, тоже заснул. Мне снилось облако. Ветер нес его над морем и чем быстрее дул ветер, тем меньше становилось облако и только когда оно стало совсем маленьким, пошел дождь, слабый, буквально пара капель. Море приняло эту жертву как должное. А облако растаяло совсем. До берега оставалось меньше мили. Там начиналась пустыня.
Я дернулся и резко открыл глаза. Мэтти стоял и смотрел на нас. Заметив, что я про-снулся, он покраснел и сразу же вышел. Я почувствовал какое-то мрачное удовлетворе-ние, и даже оправдание, что он ничего не знает, не помогало.
***
Сколько можно? Да сколько можно нас переставлять? «Джаред, сядь сюда, Шеннон встань сюда, Томо посмотри сюда, Мэтт, ну улыбнись, наконец» и так уже второй час. В камасутре меньше позиций.
Я с нетерпением ожидал окончания съемок. У меня прямо внутри все сводило от не-терпения. Нужно было поговорить с Джаредом.
*** Тремя часами ранее.
Отправив тебя в душ, я пошел к брату, хотел узнать точное время съемок. Но в авто-бусе никого не было. Ни Джареда, ни Мэтта. Я вышел на улицу и сразу наткнулся на Джа. Он сидел на земле, облокотившись на колесо автобуса. В руке была сигарета. Вокруг ва-лялось приличное количество окурков.
В чем дело? Джаред всегда призирал эту привычку и не раз ругал меня. Почему сей-час он курит? Я присел рядом и тоже закурил.
- Все бессмысленно Шенн…….
- О чем ты? – очень странно было слышать такое от него.
- Я, ты…. Что бы я не делал, все впустую. Я смотрю вокруг и вижу руи-ны. И как бы я ни старался, все рушиться, обращается в прах.
- Ты не можешь спасти весь мир. Тем более в одиночку.
- Прямо в точку, – Джаред невесело усмехнулся, встал и, покачиваясь, пошел в автобус.
Что он имел ввиду? Сколько его помню, он всегда наслаждался жизнью и никогда не позволял себе сдаваться.
Но все очень скоро прояснилось. Через час нас повезли на студию. Все дорогу Джа-ред молчал, впрочем, как и Мэтт. Басист отрешенно смотрел в пол. Джаред, подперев го-лову рукой, смотрел невидящим взглядом в окно. Теперь была понятна причина нахлы-нувшей на братца депрессии. Значит, поругался с Мэттом.
От догадки, сердце на секунду сжалось в безумном приступе надежды, но я отбро-сил все не нужные ощущения, тем более, рядом сидел ты и, перебирая струны, изредка посылал мне горячие взгляды. Нужно все выяснить. Но в памяти то и дело появлялся мо-мент в твоей комнате. Мэтт так быстро ушел. Не может этого быть, он просто не хотел нам мешать.
*** Конец съемок.
Ты ушел вместе с Мэттом. Он что-то сказал тебе, и ты сразу пошел. Я с подозрением проводил вас взглядом, но вы уже скрылись в автобусе. Противоречивость моих пережи-ваний наводила на мысль не совсем здорового состояния моей психики. Так кого я рев-ную? Черт, я же хотел поговорить c Джаредом.
Я обернулся и увидел брата возле витрины магазина. Он пристально всматривался в свое отражение. Я подошел и положил руку ему на плечо.
- Любуешься? – я усмехнулся и прижал его к себе.
Джаред ничего не ответил, мягко отстранился и тоже пошел в автобус. Я даже не ус-пел ничего сказать. Что за херня происходит? У них, видите ли, душевные переживания…
Я последовал за братом. Почти вплотную подошел к двери, как она резко распахну-лась, я еле успел отскочить, и из автобуса вылетел Мэтт. Он схватил меня за руку и пота-щил за собой. Я не сопротивлялся. Последнее, что я видел, это твои глаза. Ты стоял в про-еме, грустно склонив голову на бок, и с невыносимой тоской смотрел на меня. Еще не-много и я бы оттолкнул, басиста, подбежал бы к тебе, обнял и успокаивающе прошептал: «не брошу».
Если бы я так поступил, то никогда бы не узнал, что хотел Мэтт. Я поспешно отвер-нулся и уставился в спину Воктера, стараясь больше никуда не смотреть.
Мы шли минут пятнадцать. Мэтти не разу не обернулся, как буксир тащил меня только в ему известное место. Закрались подозрение, что он и сам не знает куда идет, про-сто подальше от автобуса. Когда я, наконец, посмотрел по сторонам, то оказалось, что мы идем вдоль какого-то водоема, а вокруг много деревьев. Центральный городской парк – было написано на мусорном контейнере.
Наконец Мэтт остановился возле скамейки и заставил меня сесть. Сам же он лихора-дочно метался передо мной, изредка хватаясь за голову. Я смог вытерпеть всего пять ми-нут:
- Что случилось?
- Я ухожу из группы.
Не могу припомнить второго такого случая, когда я как истеричная дама готов был упасть в обморок.
- Воктер, у тебя, что ….
- Ничего у меня не поехало! – заорал он, – я просто не могу больше тебя видеть!
Я судорожно вздохнул, и слезы навернулись на глаза. Ну вот, беспричинные слезы – это второй признак истеричных дам.
- Почему? – губы дрожали и не хотели слушаться.
Видя эффект от своих слов, он немного успокоился, сел рядом.
- Я никак не могу отделаться от сегодняшнего утра. Когда я зашел в ком-нату Томо…….. Я стоял там намного дольше, чем ты думаешь. Не мог ото-рвать взгляд. Он жался к тебе как котенок, во сне. Ты ведь тоже спал, но все равно перебирал его волосы. Даже во сне вы любите друг друга, думаете друг о друге.
Я все не мог понять, к чему он клонит, но явно не к тому чего хотелось. Я даже не сразу понял смысл его слов. Он продолжал:
- Я никогда не требовал от него больше. Знал, что это не возможно. Мне даже начало казаться, что лучше и быть не может.
- Когда все началось? – единственный вопрос мучавший меня.
- После презентации ABL. Мы тогда много выпили и, помнишь, Томо раз-возил нас по домам. Точнее он всех выгрузил в дом Джареда, а сам по-ехал к себе.
Странно, почему ты тогда еще не воспользовался ситуацией: я был пьян, все могло получиться, как и у этих двоих, хотя, может, ты тогда еще не любил. Эта мысль неприятно кольнула в грудь. Не прошло еще и суток, а я уже привык к твоим чувствам. Кажется, я уже говорил о своей фантазии.
- Ты, по-моему, лежал на диване в гостиной, а нас, добрый Милишевич, положил на кровать. По-моему, как только за ним закрылась дверь, мы начали снимать одежду. Я был сильно пьян, но я помню тот первый по-целуй: мы стояли на коленях друг перед другом, прижимаясь каждой частичкой наших тел, запустив руки в волосы и соприкасаясь лбами….
Я не мог остановить поток слов, они выходили вместе с почти осязаемой болью. Ему нужен был слушатель, тот, кто помог бы ему, кто был бы готов принять эту боль. Я был готов….
- Он смотрел на мои губы, как будто не решаясь, борясь с собой. Если бы он тогда видел мои глаза... Я молился, молился ему, я просил его сделать это, я просил его не мучить меня… Когда он наконец поцеловал, то я по-думал, что продолжения не надо, мне достаточно. Мне казалось, что его тело расщепляется на атомы и меня обволакивает им. Он был слишком нежен, слишком…. Это был единственный момент, когда мне показа-лось, что меня любят, он меня любит. После этой ночи был только бес-порядочный секс. Правда, Джаред учитывал не только свои желания – если я хотел, то мог получить его в любой момент, но любые проявления нежности, даже с моей стороны, пресекались. Я спросил его об этом и ты знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что я для него как резиновая игрушка, просто для разрядки, и он не обидится, если я к нему буду от-носиться точно также, без всех этих пидорских соплей. Эта последняя фраза взыграла на моем самолюбии, уж не знаю, рассчитывал ли он именно на это, но я действительно поверил ему. Тем более у меня не бы-ло возможности проверить, бывает ли любовь между мужчинами, во всех ее проявлениях. До сегодняшнего утра……
- Зачем тебе уходить из группы? Ведь…
- Я не смогу находиться рядом с ним, он мне слишком нужен, но мне дали ясно понять…. Думаю, если бы тогда Я всех развозил и положил бы с Джаредом Томо, то он бы с таким же успехом стал резиновой куклой….
- Ни хрена бы не стал!!! – на секунду я представил эту картину.
- Конечно, нет, – Мэтт грустно улыбнулся, – он любит тебя. Я просто хо-тел сказать, что Джареду все равно, кого иметь. Ты знаешь, я ему это се-годня сказал, он принял все в шутку, показал мне fuck. Я не смогу боль-ше удовлетворяться просто сексом, МНЕ НУЖНЫ ВСЕ ЭТИ ПИДОР-СКИЕ СОПЛИ!!! И я не выдержу, если останусь в группе, а он найдет кого-то другого.
- Из-за этого ты с ним не разговариваешь?
- Да разговариваю я с ним, только ему наплевать, что я говорю. Ведь только он может устанавливать правила. В этой ситуации его волнует только то, что его решения оспариваются.
- Воктер, помнишь, когда мы купили автобус, я радовался, как будто его купили только мне, я еще повис у тебя на шее………Джаред посмотрел на меня взглядом Отелло…. Я подумал, что он ревнует меня, но теперь я понял, что он ревновал тебя. И поверьте, мистер Воктер, он не стал бы швыряться такими взглядами только из собственнических чувств.
Кажется, Мэтт хотел, что-то сказать, но я продолжал:
- Это раз. Во-вторых, Джаред слишком горд, чтобы поступиться своими принципами и скорее будет страдать и сдохнет от тоски, чем придет и скажет тебе «Мэтти, рыбка моя, прости меня, я эгоистичный ублюдок и давай уже трахаться, как положено». Не перебивай меня Воктер, я слушал всю твою муть, так что заткнись и послушай меня! Так вот, с того момента, как ты ему все это наговорил, мой братишка ходит при-шибленный и несет очень похожую чушь, типа все бессмысленно и всему п***ец, – наконец все кусочки мозайки встали на свое место и мне хотелось просто придушить этих ВЛЮБЛЕННЫХ идиотов, – и снова же поверь мне, его не так легко довести до такого состояния, да-же больше скажу, такое было всего один раз и знаешь когда? ПОСЛЕ УХОДА ДИАЗ!!! – Мэтт так смешно открыл рот, – И если ты и теперь не понимаешь, почему он избегал близких отношений, то я спокойно могу сложить с себя полномочия главного придурка группы и передать их тебе.
Я самодовольно ухмыльнулся и похвалил себя за гениально проведенную исследова-тельскую работу и за абсолютно правильно подведенные итоги.
- Но тебе придется сделать шаг первому. Если не хочешь потерять его окончательно, заставь его выслушать. Если хочешь, я могу его подер-жать.
Странно, но я не чувствовал, что потерял Мэтта. Я сам толкал его к другому, но этот другой был мой брат, который тоже любил басиста и я очень надеялся, что у них все по-лучиться. Мое душевное состояние постепенно приходило в равновесие, я на время забыл о тебе.
***
Когда мы вернулись к автобусу, Джаред сидел на улице и по моим подсчетам (а по математике у меня всегда была пятерка) курил уже вторую пачку сигарет. Я качнул голо-вой, как бы говоря Мэтту «вали уже», а сам вошел внутрь.
Я сразу услышал гитарный перебор. Ты играл Was it a dream. Как символично. Я ус-мехнулся своим мыслям – мне опять предстояла роль психолога, а возможно и психиатра. Не постучав, я открыл двери. Ты не поднял головы. Меня всегда очень восхищала твоя способность управлять своим любопытством, ведь посмотреть, кто вошел, это для челове-ка почти рефлекс, но ты всегда реагировал неадекватно. Тебе как будто нравилось ломать свою человеческую природу, каждое твое желание, появившееся без твоего разрешения отметалось. Ты не мог контролировать окружающий мир, но в идеале владел собой.
- Скучал? – надо же было с чего-то начать.
- Безумно, – ты сказал, все еще не подняв голову. Это вызвало некоторое замешательство.
Я сел рядом, протянул руку и убрал волосы с лица. Я надеялся хоть там увидеть под-тверждение твоих слов, чего не прозвучало в твоем голосе. Ты почти сразу поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я невольно дернулся назад, пытаясь защититься от твоего взгля-да. Ты криво усмехнулся и опустил голову.
Твой взгляд выражал смесь призрения с ненавистью, Джареду даже не снилось та-кое. Я боялся пошевелиться, боялся, что вот сейчас ты поднимешь голову и опять так по-смотришь. Скажи, что-нибудь!!! Молчание давило. Хотя ты и продолжал играть, но было такое ощущение, что музыка просто естественный звук тишины. Кажется, меня начало трясти, больное воображение говорило, что это волны твоей ненависти распространяются по комнате и еще немного, и они разорвут меня в клочья.
Я вскочил, выхватил гитару и с размаху ударил ее об стол. Во все стороны полетели куски дерева, струны хлестнули по рукам, рассекая кожу и принося неожиданную боль. Не понимаю, что делаю. По-мойму моя нервная система просто защищалась от нестан-дартной ситуации. Но через несколько секунд, когда сознание взяло верх, я ужасно испу-гался, страх захлестнул меня с головой и я боялся поднять глаза.
Ты когда-то рассказывал нам, что это была твоя первая гитара, вы с отцом сделали ее вместе. Ты очень любил ее и везде таскал с собой.
И я разбил ее. Ждать твоей реакции долго не пришлось. Ты наотмашь хлестнул меня по лицу и я, прогнувшись назад, упал на пол, не забыв при этом удариться головой о дере-вянную перегородку, исполняющую роль стены. На пару секунд потерял сознание, но по-чувствовал твое дыхание на лице. Я открыл глаза. Ты стоял на четвереньках, нависая надо мной. Одно колено упиралось мне в пах, руки вцепились в плечи и все сильнее сжимали их, твои глаза были закрыты, между бровей залегла мучительная морщина. Я не мог по-зволить тебе остановиться, но слишком неудобная была у меня позиция.
Как только я начал шевелиться, ты открыл глаза. Схватив меня за волосы на затылке, ты с остервенением поцеловал, если это можно так назвать, меня. Не чувствую сопротив-ления ты немного расслабился и лег на меня, все также упираясь коленом в пах. Кажется, немного успокоился и внес в поцелуй немного нежности. Но я не отвечал. Ты оторвался от моих губ, и спустился вниз, целуя шею. Твое колено скользнуло вниз за тобой, приятно придавливая чувствительное место. Но я не отвечал. Вокруг все еще кружилось, и я про-сто не мог ответить. Ты задрал мою майку и стащил ее вовсе. Я прикрыл глаза, расслабил-ся, я доверяю тебе, малыш.
Легкие поцелуи, покусывания и полизывания не давали сосредоточиться на твоем колене и ощущения беспорядочно метались от одного эпицентра к другому. Через некото-рое время прикосновения прекратились, и я тут же распахнул глаза. Ты сидел рядом и расстегивал свою рубашку. Заметив, что я смотрю, ты тут же сел на меня верхом и про-должил свое занятие уже в таком положении, смотря мне в глаза. Такое ощущение, что мы занимались сексом глазами: вот ты раздеваешь меня, себя, касаешься ладонями моей гру-ди, спускаешься ниже, проводишь рукой по возбужденному органу………
От яркой картины я выгнулся и застонал. По-моему я кончил. Но дальнейший ход мыслей прервал, вполне однозначный стон за стеной. Протяжное аааааааааааааааааааа-аххххххххххххх……..
Конец.
читать дальшеГлава 1
Мне 35, тебе 34. А кажется, что наоборот. Будто ты старше, и не на год, а на це-лую человеческую жизнь. За последние 5 лет тебе удалось все, все, о чем ты мечтал, мы мечтали. Удачная актерская карьера, удачная рок-группа, ты молодец.
А кто такой Шеннон Лето? Очень не многие вспомнят, что я барабанщик в группе 30 Seconds To Mars, а то, что я еще и актер, ха…ха…. Все мои роли были получены толь-ко благодаря тебе, спасибо за все.
Я никогда не претендовал на твое место, никогда не хотел, чтобы эта богемная толпа смотрела на меня голодными глазами и с трепетом ожидала любого жеста, лю-бого звука. Я никогда не мешал тебе. Я люблю тебя братишка и я, очень рад твоему ус-пеху, но сейчас ты зашел на чужую территорию.
Мы только записали первый альбом. Черт, эйфория вперемешку с дикой устало-стью, адреналин, бешеный пульс и твое вечное хочуспатьшенн. Как мы тогда напились. Как настоящие рокеры. Просто пошли в ближайший бар и пили до утра, и я был уже в не-вменяемом состоянии, когда ты спросил:
– Может, поедем в Disneyland? Я с детства туда хочу.
Я помню, как бармен от смеха упал за стойку, а я хотел дать ему в морду за то, что он смеялся над тобой. Хотя сам ржал не хуже. Мой милый братик….
Мы проспали почти двое суток, только периодически бегали на кухню за водой. Ко-гда я все-таки решил, что пора бы уже и покушать, то обнаружил, что ты сидишь за ку-хонным столом и, прикусив высунутый язык, что-то усердно пишешь. Взлохмаченный, с бешено-сияющими глазами и улыбкой серийного маньяка ты сообщил мне, что начал пи-сать второй альбом. Мне резко поплохело и закрались подозрения, что это месть за Disneyland.
Твою бурную деятельность я остановить не мог, ты даже не собирался слушать, про-сто ходил из угла в угол и театрально напевал мелодии. Никогда бы не подумал, что меня будет тошнить от музыки, но я был готов тебя пристрелить, лишь бы замолк.
Пытаясь как-то облегчить ситуацию, я предложил расширить состав нашей группы: взять еще басиста и гитариста. А-то я слышал, как во сне ты бредил уже о концертном ту-ре, и я представил себе как ты бегаешь по сцене и пытаешься играть на бас-гитаре, гитаре, синтезаторе, а микрофон сразу во рту держишь – руки-то у тебя всего две и ты такой этим не довольный, гы. Короче я начал активно искать гитариста, так как басист у меня уже был на примете.
Когда я притащил Мэтью Воктера в студию и представил тебе, как нашего будущего басиста, ты очень сладко улыбнулся, дал ему в руки бас-гитару и угрожающе промурлы-кал:
– Играй…
У бедняги первые минуты тряслись руки и он несколько раз ронял медиатор, но по-том справился с собой, даже смог улыбнуться. Конечно, он отыграл блестяще. Я не со-мневался, что ты одобришь мой выбор, но ты только загадочно улыбнулся и великодушно решил подумать. У меня автоматически появилась мысль пристрелить тебя, но я уже и не обратил на нее внимания – самое страшное, что я мог с тобой сделать, так это защекотать.
Но я обещал Воктеру, что он будет в группе и просто так не собирался сдаваться:
– Джаред, какого черта, Мэтт отличный музыкант….
– Шенн, никто и не ставит под сомнения его способности, но может, мы прослушаем еще кого-нибудь?
– Никого больше не надо, а если тебе так не терпеться устроить прослушивание, то у нас еще вакантно место гитариста.
Я видел, Мэтту было неприятно, что за него так просят, но я был уверен, что он тот, кто нужен. Мы познакомились всего две недели назад, и я был уже очарован его безгра-ничной наивностью, честностью, добродушием и огромным желанием to make a music. Он пробовался в огромное количество рок-групп, но везде получал от ворот поворот: все от-мечали его игру, но никто не хотел связываться из-за прошлых проблем с наркотиками. Меня этот факт не смущал, я всегда давал человеку второй шанс. И он мне просто нравил-ся, с ним было тепло и уютно везде.
Короче, я, действуя методами братца, никого не стал слушать, а ранее упомянутого братца тем более, просто вручил Мэттику контракт и заставил его подписать.
Через неделю мы устроили прослушивание гитаристов, и ты назло мне принял Соло-на, ну что ж это напоминает футбол: 1:1, братец.
Следующие полгода я просто радовался жизни. На репетициях стало намного легче, у каждого был круг обязанностей, и ничего не надо было делать сверх возможностей. Мы много работали в студии, периодически прерываясь на время твоих съемок.
И, конечно, гастрольный тур…. Я впервые вышел на сцену перед людьми, пришед-шими посмотреть, послушать, почувствовать только нас, группу: меня, Мэтта, Солона и конечно тебя! Я даже уверен, что большинство пришло только ради тебя, просто погла-зеть, а тот факт, что ты еще, и поешь, ничуть тебя не портил. Это похоже на гипноз. А ты был проводником, вел их по нашей вселенной. Я видел как ты, наслаждаясь своей малень-кой властью, заставлял их петь, повторять каждое твое движение – ты делал их частью выступления и каждый чувствовал себя немного ближе к тебе.
Тур прошел шикарно. Даже маленький, старый автобус не мог испортить впечатле-ний. Я не получал много внимания, но и не был им обделен вовсе. Я получал все, что хо-тел на сцене и нечастые просьбы автографа и совместных фотографий только поднимали настроение. Я уже не просто плыл по течению, я летел! Только я не понял, что крылья вы-росли не только из-за, набирающей обороты, популярности.
У меня появился друг. Мой лучший друг. Мэтти. Мы много проводили времени вме-сте, и он не давал мне скучать, когда тебя не было.
Потом случилось то, что и должно было – Солон ушел из группы. Принимая его в группу, ты просто хотел насолить мне, а дальнейшая судьба парня тебя не беспокоила. Он стремился к тебе, но тебе было наплевать, он делал все для тебя, но ты не обращал внима-ния, принимая как должное, он любил тебя, но ты его просто использовал. И он ушел, а ты с огромным цинизмом заявил, что мне просто так деньги платят и какого хрена я до сих пор не нашел нового гитариста. Мой милый братик….
Что ты пытаешься доказать? Свое превосходство? Свою значимость? Пойми, тебе никто и ничего не должен. Я всегда буду рядом, всегда поддержу тебя, но … я боюсь за тебя. Если тебя не уничтожат люди, которых ты когда-либо обидел, которыми пренебрег, то это сделаешь ты сам. Ты слишком много требуешь и от других и от себя, но ведь не всегда получается. Все неудачи рубцами ложатся на твое сердце, и постепенно оно очер-ствеет, превратиться в камень, иссеченный ветром и временем, но которому уже ничего не нужно. Я сделаю все, чтобы этого не произошло, не могу ничего сделать для тебя, как для актера, но за группу не беспокойся.
На этот раз ты мне не мешал. Я сам провел прослушивание.
На следующий день после прослушивания, группа собралась в новом составе. Ты не обращал внимания на новичка: только выяснил его имя, попросил сыграть и, оставшись вполне удовлетворенным, начал обсуждать со мной и Мэттом новые песни и аранжиров-ки. Томислав Милишевич был парнем не обидчивым и после моих пояснений, что тебе надо просто привыкнуть, он тоже просто перестал обращать на тебя внимание, только ес-ли ты конкретно не обращался к нему. Короче, как ты обычно говоришь в интервью, у нас были хорошие рабочие отношения.
Ты не хотел впускать в свою личную жизнь никого. После ухода Диаз ты закрылся полностью и твой, и так не широкий, круг близких сузился на одного человека, а «рабочие отношения» расширили свой диапазон.
Мэтта и Томо все устраивало. Через некоторое время ты перестал на них бросаться и воспринимал как полноправных членов группы, но не более.
Вроде все наладилось. Мы заканчивали второй альбом и собирались во второй гаст-рольный тур. Я уже настолько привык, что все проходило гладко и как задумывалось, что любой сюрприз мог выбить меня из колеи, тем более, если Санта Клаус ты.
Для второго тура был куплен шикарный автобус, и наши подлые шутки над Томо по поводу гробика на колесиках рассыпались в прах. Это был целый Мавзолей на колесах (если бы Шенн знал что такое Мавзолей
. Я влетел туда первым и долго не мог поверить. Я как подросток бросился Мэтту на шею и орал от радости. Я видел твой ревнивый взгляд, и это меня очень позабавила, но я ничего тебе не сказал, впрочем, как и ты мне.Мы выехали где-то часа в три после полудня и оставшуюся часть дня посвятили ос-матриванию наших апартаментов: для каждого была предусмотрена комната 11, но это все равно было твое личное пространство, где ты мог бы побыть один, не выходя из авто-буса. Потом мы шумно отмечали начало тура в «гостиной», на большом удобном диване. Я выпил больше всех и меня тут же транспортировали в мою комнату на кровать. Проспал я не долго: слишком хотелось пить и пришлось плестись на «кухню» за водой.
Я пытался не шуметь. Все легли спать. В автобусе было темно. «Кухня» находилась в самом конце нашего дома на колесах, и мне показалось, что я никогда не дойду. Осто-рожно приоткрыв двери, я замер.
Ты целовал его, грубо, не давая опомниться. Твои руки сжимали его волосы на за-тылке, больно оттягивая назад, но он не мог оторваться от тебя.
Ваши бедра никак не могли найти нужный ритм: ты двигался слишком быстро, тре-буя быстрейшей разрядки, он же, пытаясь насладиться процессом, медленно входил и вы-ходил. Тебя это раздражало, и ты сильнее тянул его за волосы. Наконец он сдался и задви-гался быстрее, с каждым разом увеличивая темп и амплитуду. Вспышки света от проез-жаемых фонарей тормозили ваши движения, и казалось, что вы не люди, а роботы.
Черт, что ты творишь, Джаред? Я стоял и не мог пошевелиться. Смотрел на твое ли-цо, как же мне хотелось заглянуть в твои глаза, понять это предательство. Хотя о чем это я? Я никогда не делал никаких намеков по поводу своего отношения к Мэтту. Я очень лю-бил проводить с ним время, но никогда не заходил дальше поцелуя в щеку за бесплатную доставку себя домой после грандиозной попойки. Вообще-то меня все устраивало: Мэтт был свободен, все свое время он отдавал мне и группе. И эта почти платоническая любовь грела и давала смысл жизни.
Мои размышления прервал твой взгляд. Ты смотрел мне в глаза, как я и хотел, но я ничего не мог по ним понять – их застилала пелена страсти и удовольствия. Ты не отпус-кал мой взгляд, будто это обостряло твои ощущения. Но через несколько секунд тебе пришлось их закрыть, твой позвоночник выгнулся и сдавленный стон вырвался из твоих легких. Я перевел взгляд на Мэтта. Он все еще входил в твое тело, но уже замедляя темп, предчувствуя приятную судорогу. Когда его лицо исказилось от наслаждения: рот приот-крылся, обнажая зубы в зверином оскале, брови сошлись на переносице, а веки с силой захлопнулись, я, оставив дверь открытой, пошатываясь, пошел обратно к кровати.
Во рту еще больше пересохло, но вернуться в кухню я, конечно, не мог.
Абсолютное разочарование.…В тебе…. В Мэтте….
Ты все прекрасно знал и все равно это сделал. Если бы это был не ты, я бы что-то предпринял, ревность послужила бы толчком, необходимостью действовать, но ты….как я говорил, зашел на чужую территорию, а я ничего не могу сделать. Нравился ли тебе Мэтт или ты как всегда сделал это назло мне, неважно, просто я не знаю, что предпринять. На-верное, самым правильным будет узнать чувства Мэтти к тебе. Да, займусь этим завтра.
***
Бля, как болит голова…. Выпитое и полубессоная ночь не способствовали бодрому началу дня. Когда я пришел на место вчерашнего безобразия, то есть в кухню, все уже си-дели за столом и вяло поедали завтрак – прямо образцовая семейка. Я налил кофе и сел рядом с Томо, стараясь не смотреть на Мэтта и тебя.
- Черт, как все болит, – не удержался ты.
- Черт, как башка болит, – одновременно с тобой не удержался я.
- Это потому что ты вчера напился как свинья.
- Это потому что тебя имели всю ночь.
Твои глаза угрожающе сверкнули, челюсть сильно сжалась, так, что заскрипели зу-бы. А что ты хотел? Сомневаюсь, что Томо сильно расстроит твой трах с Мэттом, а кто еще не знает? Ты сам сделал себя подстилкой. Я думаю, что весь этот спектакль был по-ставлен для меня. Тебе, наверное, всю ночь пришлось бы лежать под Мэттом, если бы я так быстро не проснулся.
- Что ты несешь?
Я ничего не ответил, взял бутылку минералки и вышел из автобуса. Через некоторое время меня догнал Мэтти. Он схватил меня за локоть, развернул к себе, как и ты угро-жающе сверкая глазами.
- Как ты узнал? Ты что следил?
- Это была случайность, – я уже заведомо почувствовал усталость от этого разговора, ведь Мэтт ничего не знал о твоей игре и воспринимал всерьез.
Но это был повод спросить его о тебе. С чего я и начал, не дав ему развить собствен-ные мысли:
- Я не хочу вмешиваться…..
- Ты уже вмешался. Если ты все видел, то мог бы просто промолчать. Те-бя это не касается.
- Я просто беспокоюсь о брате. Я не хочу, чтобы он страдал, – что ты не-сешь, Шенн, если ты будешь говорить в этом направлении, то Мэтт ни-когда не узнает о твоих чувствах
- Что ты несешь, Шенн? Он уже не маленький, тем более, с чего ты ре-шил, что я причиню ему боль. Наши отношения завязаны только на сек-се. Никаких высоких чувств.
- Ваши отношения начались только вчера и поэтому даже называться так не могут!
- С чего ты это взял?
Я очень долго смотрел на него и ничего не мог сказать. Только земля уходила из под ног и, ища опору, я ухватился за плечо Мэтта. Я даже не допускал мысли о том, что у них вчера был не первый раз. А я то думал, что ты все подстроил, чтобы подразнить меня.
- Шеннчик, ну не волнуйся ты так, в следующий раз я попрошу у тебя разрешение.
- Да иди ты на хер!!!!!!!!!
Я толкнул его в грудь, развернулся и убежал. Возможно, это покажется ребячеством, но я был слишком зол и не мог отвечать за свои действия. Я пробежал в глубь незнакомо-го города около километра. Физическая нагрузка выветривала эмоции, заставляя концен-трироваться на сбившемся дыхании и недостатке кислорода в организме. Остановился только, когда закружилась голова, и я чуть не врезался в угол здания. Сердце колотилось как сумасшедшее, все вокруг двоилось и ходило ходуном. Я упал на колени, закрыл глаза и сильно сжал голову руками, хоть как-то стимулирую приток крови в мозг. Эффект ока-зался непредсказуемым – меня вырвало. Не знаю, сколько я так простоял, но через неко-торое время ко мне подошел полицейский и вежливо предложил помощь. Я так же вежли-во отказался и поплелся обратно к автобусу.
Мысли беспорядочно мелькали в голове, не желая обретать более существенную форму. Но мне надо было подумать. Я зашел в какое-то кафе и заказал стакан негазиро-ванной воды. Потом решил зайти в туалет умыться. Почувствовав себя намного лучше, я решил заказать, что-то более серьезное. Читать меню не было желание, и я попросил де-журное блюдо. Еда и «душ» пошли на пользу. К концу своей трапезы я решил, что делать – ничего. Я решил все пустить на самотек. Я не видел выхода, чтобы всем было хорошо. Если я вмешаюсь, то страдать будут все, если нет то только я. Никогда не был мазохи-стом, но речь шла о двух самых дорогих для меня людях.
Расплатившись, я вышел на улицу. Пошел по незнакомым улицам, смутно припоми-ная маршрут своего забега. Через двадцать минут вышел на стоянку нашего «мавзолея». И вот тут то я дал волю чувствам. Меня согнуло пополам в приступе истерического смеха. АВТОБУСА НА СТОЯНКЕ НЕ БЫЛО. Я не мог успокоиться минут десять. Абсурд всей ситуации просто убивал. Меня не было всего часа полтора, а они уже успели свалить. Я помнил название клуба, в котором мы должны были выступать, но вряд ли они поехали туда. Я знаю, что они поехали искать меня. Придурки. Но выбора нет, придется ехать к клубу и ждать пока они не появятся. Но еще проблема, деньги у меня только на кредитке и придется искать банкомат – на такси на халяву не поездишь.
Рядом со стоянкой была заправка и, по идее, там должен был быть банкомат. Он и был.
***
Я просидел у клуба часа четыре, когда черный автобус с символикой группа по бо-кам подкатил к служебному входу. Я сидел на ступеньках и даже не шелохнулся, только поднял голову. Первым из автобуса вышел ты. Подойдя ко мне, ты остановился ровно на столько, что бы сказать, что я придурок. Я только усмехнулся, но когда все члены группы, ассистенты и даже водитель повторили твои слова, проходя мимо меня, моя улыбка куда-то слиняла.
Я, конечно, был рад, что меня не расспрашивают о природе моего поведения, но та-кое отношение терпеть не собирался. Догнав Томо я с неподдельным интересом спросил о проявлениях моей придурковатости, на что он одарил меня взглядом «если б ты не был придурком, то понял бы сам» и ничего не ответив, пошел в гримерку. Мне ничего не оста-валось, как последовать за ним.
До начала выступления со мной никто не разговаривал. Все ходили, надув губы как будто я смертельно обидел каждого. Я и не старался уже узнать причину, просто старался успокоиться и настроиться на барабанный лад, во всех смыслах.
Отыграли мы не плохо, ты как всегда был великолепен, но чего-то не хватало: для более «личных» песен второго альбома нужны были более личные отношения в группе, абсолютное доверие и взаимопонимание. Ничего, это наше первое выступление в туре, все образуется.
После концерта я все-таки словил Томо, зажал его в гримерке и потребовал объясне-ний.
- Почему со мной не разговаривают. Что, нахер, за массовая забастовка?
- Ты чуть не сорвал выступление! Какого хрена ты сбежал? Мэтт говорит, что ты совсем рехнулся, даже ударил его!
- Да никто его не трогал, я просто слегка толкнул….
- Шенн, я не знаю, что там произошло, просто ты напугал Джареда, ты ведь знаешь, что у него дикая фантазия. Он сразу решил, что ты убежал специально, чтобы сорвать концерт. Мы поехали тебя искать….
- Ага, вы поехали искать меня, а я вас. Весело!
- Ладно, пошли, фанаты ждут не только младшего Лето.
Мы прошли по коридору к автобусу, где стоял ты и Мэтт, окруженные кучей деву-шек, отчаянно визжавших и протягивающих к вам фото для автографа. Как только мы вышли из здания, группа девушек рванулась к нам, и мы сразу принялись раздавать авто-графы, фотографироваться и даже целоваться. Через час вполне удовлетворенные фана-точки удалились и мы, наконец, добрались до автобуса.
Ты, наверное, решил, что скрывать больше нечего, схватил Мэтта и запихнул его в душ вместе с собой. Я остался с Томо, и мы решили сделать хоть какой-то ужин. Я ста-рался не думать чем это вы там занимаетесь в душе, но отсутствующий взгляд и трясу-щиеся руки явно не были показателями спокойствия. Мне срочно надо было с кем-то по-говорить, но Томо поразительно не замечал моего поведения. Я взбесился:
- Томо, ты почти два года в группе, а такое ощущение, что пришел только вчера. Тебя ничего не волнует, кроме музыки, ты никогда не ходишь по вечеринкам, даже Мэтта легче вытащить, чем тебя. Ты никогда не инте-ресуешься нашим настроением, делами, такое ощущение, что тебе во-обще на нас наплевать – самое главное, чтобы тебя никто не трогал, ты спокойно играл и тебе вовремя платили зарплату!!!!!!!!!!!!!!!! Ах да, и еще чтобы никто не срывал концерты!!!
Томо насмешливо посмотрел на меня и принялся готовить дальше. Меня прямо стало раздувать от гнева, еще секунда и я бы начал орать на него матом, но он, как будто почув-ствовав, ответил:
- Ты не прав.
Я задохнулся от возмущения. Я НЕ ПРАВ!?!?!?!?!?!?!?
- Еще как прав, тебе нужна только музыка и не хрена больше!!!
- Ты не прав.
Но в этот момент вошел мокрый Мэтт и мое внимание переключилось на полуголо-го, обернутого только в полотенце, басиста. Я поспешно отвел взгляд и ретировался в душ. Тем более что кроме Томо со мной никто не разговаривал. Возле двери я столкнулся с тобой, также обернутым только в полотенце. На секунду мы оба замерли.
- Прости. Я не мог ничего тебе сказать, – ты виновато потупил глаза.
- Сам виноват, – я криво улыбнулся.
- Прости….
- Простил….
Я обнял тебя, и мы так немного постояли. Потом я примирительно чмокнул тебя в щеку и выгнал из комнаты – помыться все-таки хотелось. Вода смывала все проблемы: тоску и страсть, любовь и ненависть, тебя и Мэтта. Я подставил лицо под холодные струйки душа и впервые за сегодняшний день расслабился. Я смогу через это пройти, те-перь я даже верю себе. Просто мне немного грустно. Просто я уже не смогу так беззабот-но общаться и дурачиться с Мэттиком, просто ………….просто появилась стена – моя любовь. Ничего не было, а я уже ревную, ничего не было и не будет, а я уже тоскую. Не только у тебя дикая фантазия.
Я обмотался полотенцем и вышел из душа. Вернулся в кухню. Томо был все там же, лениво потягивал кофе и смотрел в окно. Остальные уже пошли спать. Он обернулся на шаги, скользнул по мне взглядом и вернулся к пейзажу за окном.
- Ты не пойдешь в душ?
- Позже.
Я пожал плечами и тоже налил себе кофе. Есть не хотелось, и сделанный нами ужин уже покоился в мусорке. Допив кофе, я вышел из-за стола, неловко зацепив обмотанным полотенцем за угол, и тут же оказался с голым задом. Пока я тупо смотрел вниз, Томо по-дошел, поднял полотенце, слегка задержавшись в районе паха и начал меня им обворачи-вать. Он смотрел мне в глаза, и я начал понимать, почему был не прав. Ему нужна не только музыка……я.
Через несколько секунд Томо оказался на том же столе, в той же позе что и ты вчера ночью. Только с той разницей, что мы оба хотели быстрейшей разрядки и ……..это было похоже на сумасшествие, я не понимал, что делаю. Я вошел без подготовки, но он меня не остановил, я взял слишком быстрый темп, но он меня не остановил. Он кричал на весь ав-тобус, и я его тоже не останавливал.
- Что я значу для тебя? Почему ты хочешь меня? Скажи….Произнеси в слух… Я должен…..знать, – я говорил отрывистыми фразами, задыхаясь. Не только мое тело требовало разрядки. Переполненная пустотой, душа, требовала любви, нежности и ласки.
Начиная получать удовольствие, Томо выгибался в моих руках, слегка постанывая и судорожно вздыхая, но не отвечал. Я сильнее прижал его к себе, в ответ он сильнее сжал ногами мои бедра, почти прекратив движения, и мои и свои. Заглянул в глаз, слегка до-тронувшись своими губами к моим, он прошептал:
- Я люблю, безумно люблю тебя. Я хочу тебя каждую секунду. Хочу ка-саться тебя, хочу видеть тебя, быть с тобой, любить тебя……….
От сильного физического и эмоционального напряжения оргазм не стал ждать про-должения движений. Томо отбросил голову назад, до судороги сжал мои бедра и через не-сколько секунд полностью обмяк в моих руках. Я опустился на стул и, кажется, потерял сознание, разум нес меня сквозь яркие вспышки света, серпантином рассыпающиеся во-круг. Я оглох и, кажется, потерял способность осязать, не почувствовал как он встал.
Когда я, наконец, открыл глаза, то увидел только темноту – может, я действительно ослеп, но через пару мгновений я различил Томо на фоне окна. Он просто выключил свет. Снаружи тоже не было никакого освещения. Мы уже покинули пределы города, и вокруг был сплошной лес.
Я подошел к малышу Томо. Он не повернулся. Я сел к нему на колени. Он не ожидал такого маневра, посмотрел на меня, вопросительно подняв брови, но через секунду взял себя в руки и обнял меня за талию. Но потом все равно отвернулся к окну. Я решил его не торопить, тем более что сам не разобрался в своих чувствах. Мне хотелось быть с ним че-стным. Я с особой подозрительностью начал анализировать свои ощущения, ища в них хоть какое-то упоминание имени Мэтт, но все что я чувствовал, так это бесконечную неж-ность, бесконечную благодарность,….бесконечную любовь? Я решил отложить решение до утра, я должен был сравнить ощущения. Ведь чувство любви могло быть вызвано толь-ко что прошедшим, офигительно-потрясающим оргазмом. Решив, что пора тащить его спать, я поднялся.
- Ты бы никогда не узнал, – глухо произнес он, – я знаю, что ты не лю-бишь, но это не важно, я получил, что хотел. Поверь, мне будет доста-точно воспоминаний, они никогда не сотрутся, не потускнеют. Мне ни-чего от тебя не нужно.
Последние слова он произнес с легким всхлипом. Я заставил его подняться со стула и посмотреть мне в глаза. Я видел только черные точки на фоне лица, но я знал, что по его щекам текут слезы. Провел ладонями по груди, добрался до шеи, обнял. Томо стоял не шелохнувшись, не потянулся на встречу, просто наблюдал за мной. Я потерся щекой о его щеку – да, она была влажной.
- Молчи, ты ведь не веришь в то, что говоришь. Уже поздно. Поговорим утром.
- Я могу остаться с тобой? Пожалуйста…..
Он не мог смотреть мне в глаза, как будто просил о чем-то невозможном, стоял и те-ребил свою майку. Я взял его за руку и потянул за собой.
- Пошли.
Продолжение следует…
Глава 2
Я проснулся от стука в двери.
- Вставайте, а-то Джаред все сам съест.
Все тело приятно ломило, и вставать совсем не хотелось. Рядом, вцепившись в меня руками и ногами, все еще спал ты, почти спадая с кровати и мне даже было страшно по-шевелиться, чтобы не скинуть тебя. Я обнял и притянул ближе.
- Томо…, – я погладил тебя по щеке, – Джаред покушается на твои котле-ты…
- Черт с ними……..
- Пора вставать. У нас днем фотосессия, мы должны быть на высоте.
- Фу, ты говоришь как Джаред.
***
Все вели себя, как будто ничего и не случилось. Меня это слегка бесило. И еще го-ворят, что это Джаред не может обходиться без внимания! Да я просто не переношу этого! Мне хотелось орать: ДА, Я ТРАХНУЛ ТОМО, И ….. И СРАТЬ Я ХОТЕЛ НА МЭТТА!!! Но я бы никогда такого не сказал, ну пока меня об этом не спросили. Тем более что такой бравадой мой организм защищался от раздражителей в лице Джа и Мэтта, которые совсем охренели – встали передо мной и целуются. Почувствовав, что мой бойцовский дух по-степенно улетучивается, я принялся ускоренно жевать и отчаянно чавкать. Братишка это заметил, опомнился и принялся заботливо накладывать еду для тебя. Не всегда ОН имеет совесть.
Черт, где ты там возишься? Мне срочно нужна твоя поддержка, твой теплый взгляд, твоя любовь на двоих. Я успел уже все съесть и твою порцию тоже и кофе выпить и даже сигарету выкурить, а тебя все нет. Джаред все это время говорил по телефону и пока ни-чего не замечал, а вот Мэтти уже забеспокоился, как и я. Но я не могу пойти за тобой. Не могу понять почему? Я что, еще на что-то надеюсь? Если я пойду, то это будет оконча-тельная точка в наших отношениях с Мэттом. Вот когда найдешь более сильный аргу-мент, вот тогда и остановишься, а сейчас оторвал пятую точку со стула и пошел к тебе в комнату!
- Томо? – я постучался в дверь, но никто не ответил, – ты там?
Охренеть!!! Я открываю дверь, а ты лежишь на кровати и дрыхнешь! Я сел и потряс тебя за плечо. Ты так смешно встрепенулся, посмотрел немного косыми от сна глазами. Когда понял, что это я, положил голову мне на колени и снова собрался заснуть. Столько нежности было в твоих движениях, столько доверия, ты так хотел верить в не безответ-ность своих чувств. Но я уже знал, что ты был прав – не люблю. Вчера чувства, которые я по ошибки принял за рождающуюся любовь, оказались просто благодарностью, дешевой десятиминутной благодарностью, за секс, за офигительно-потрясающий секс.
Я погладил тебя по волосам. Спи. Ты ведь не спал всю ночь. Я знаю. Ты лежал и смотрел на меня. О чем ты думал?
В животе приятно потянуло. Приятно, когда тебя любят. Я готов был дарить тебе нежность, но только в обмен на твою, я готов был дарить тебе любовь, но только в обмен на твою. Как только ты разлюбишь, исчезнет и мое чувство, все в твоих руках.
Я прислонился к стене и кажется, тоже заснул. Мне снилось облако. Ветер нес его над морем и чем быстрее дул ветер, тем меньше становилось облако и только когда оно стало совсем маленьким, пошел дождь, слабый, буквально пара капель. Море приняло эту жертву как должное. А облако растаяло совсем. До берега оставалось меньше мили. Там начиналась пустыня.
Я дернулся и резко открыл глаза. Мэтти стоял и смотрел на нас. Заметив, что я про-снулся, он покраснел и сразу же вышел. Я почувствовал какое-то мрачное удовлетворе-ние, и даже оправдание, что он ничего не знает, не помогало.
***
Сколько можно? Да сколько можно нас переставлять? «Джаред, сядь сюда, Шеннон встань сюда, Томо посмотри сюда, Мэтт, ну улыбнись, наконец» и так уже второй час. В камасутре меньше позиций.
Я с нетерпением ожидал окончания съемок. У меня прямо внутри все сводило от не-терпения. Нужно было поговорить с Джаредом.
*** Тремя часами ранее.
Отправив тебя в душ, я пошел к брату, хотел узнать точное время съемок. Но в авто-бусе никого не было. Ни Джареда, ни Мэтта. Я вышел на улицу и сразу наткнулся на Джа. Он сидел на земле, облокотившись на колесо автобуса. В руке была сигарета. Вокруг ва-лялось приличное количество окурков.
В чем дело? Джаред всегда призирал эту привычку и не раз ругал меня. Почему сей-час он курит? Я присел рядом и тоже закурил.
- Все бессмысленно Шенн…….
- О чем ты? – очень странно было слышать такое от него.
- Я, ты…. Что бы я не делал, все впустую. Я смотрю вокруг и вижу руи-ны. И как бы я ни старался, все рушиться, обращается в прах.
- Ты не можешь спасти весь мир. Тем более в одиночку.
- Прямо в точку, – Джаред невесело усмехнулся, встал и, покачиваясь, пошел в автобус.
Что он имел ввиду? Сколько его помню, он всегда наслаждался жизнью и никогда не позволял себе сдаваться.
Но все очень скоро прояснилось. Через час нас повезли на студию. Все дорогу Джа-ред молчал, впрочем, как и Мэтт. Басист отрешенно смотрел в пол. Джаред, подперев го-лову рукой, смотрел невидящим взглядом в окно. Теперь была понятна причина нахлы-нувшей на братца депрессии. Значит, поругался с Мэттом.
От догадки, сердце на секунду сжалось в безумном приступе надежды, но я отбро-сил все не нужные ощущения, тем более, рядом сидел ты и, перебирая струны, изредка посылал мне горячие взгляды. Нужно все выяснить. Но в памяти то и дело появлялся мо-мент в твоей комнате. Мэтт так быстро ушел. Не может этого быть, он просто не хотел нам мешать.
*** Конец съемок.
Ты ушел вместе с Мэттом. Он что-то сказал тебе, и ты сразу пошел. Я с подозрением проводил вас взглядом, но вы уже скрылись в автобусе. Противоречивость моих пережи-ваний наводила на мысль не совсем здорового состояния моей психики. Так кого я рев-ную? Черт, я же хотел поговорить c Джаредом.
Я обернулся и увидел брата возле витрины магазина. Он пристально всматривался в свое отражение. Я подошел и положил руку ему на плечо.
- Любуешься? – я усмехнулся и прижал его к себе.
Джаред ничего не ответил, мягко отстранился и тоже пошел в автобус. Я даже не ус-пел ничего сказать. Что за херня происходит? У них, видите ли, душевные переживания…
Я последовал за братом. Почти вплотную подошел к двери, как она резко распахну-лась, я еле успел отскочить, и из автобуса вылетел Мэтт. Он схватил меня за руку и пота-щил за собой. Я не сопротивлялся. Последнее, что я видел, это твои глаза. Ты стоял в про-еме, грустно склонив голову на бок, и с невыносимой тоской смотрел на меня. Еще не-много и я бы оттолкнул, басиста, подбежал бы к тебе, обнял и успокаивающе прошептал: «не брошу».
Если бы я так поступил, то никогда бы не узнал, что хотел Мэтт. Я поспешно отвер-нулся и уставился в спину Воктера, стараясь больше никуда не смотреть.
Мы шли минут пятнадцать. Мэтти не разу не обернулся, как буксир тащил меня только в ему известное место. Закрались подозрение, что он и сам не знает куда идет, про-сто подальше от автобуса. Когда я, наконец, посмотрел по сторонам, то оказалось, что мы идем вдоль какого-то водоема, а вокруг много деревьев. Центральный городской парк – было написано на мусорном контейнере.
Наконец Мэтт остановился возле скамейки и заставил меня сесть. Сам же он лихора-дочно метался передо мной, изредка хватаясь за голову. Я смог вытерпеть всего пять ми-нут:
- Что случилось?
- Я ухожу из группы.
Не могу припомнить второго такого случая, когда я как истеричная дама готов был упасть в обморок.
- Воктер, у тебя, что ….
- Ничего у меня не поехало! – заорал он, – я просто не могу больше тебя видеть!
Я судорожно вздохнул, и слезы навернулись на глаза. Ну вот, беспричинные слезы – это второй признак истеричных дам.
- Почему? – губы дрожали и не хотели слушаться.
Видя эффект от своих слов, он немного успокоился, сел рядом.
- Я никак не могу отделаться от сегодняшнего утра. Когда я зашел в ком-нату Томо…….. Я стоял там намного дольше, чем ты думаешь. Не мог ото-рвать взгляд. Он жался к тебе как котенок, во сне. Ты ведь тоже спал, но все равно перебирал его волосы. Даже во сне вы любите друг друга, думаете друг о друге.
Я все не мог понять, к чему он клонит, но явно не к тому чего хотелось. Я даже не сразу понял смысл его слов. Он продолжал:
- Я никогда не требовал от него больше. Знал, что это не возможно. Мне даже начало казаться, что лучше и быть не может.
- Когда все началось? – единственный вопрос мучавший меня.
- После презентации ABL. Мы тогда много выпили и, помнишь, Томо раз-возил нас по домам. Точнее он всех выгрузил в дом Джареда, а сам по-ехал к себе.
Странно, почему ты тогда еще не воспользовался ситуацией: я был пьян, все могло получиться, как и у этих двоих, хотя, может, ты тогда еще не любил. Эта мысль неприятно кольнула в грудь. Не прошло еще и суток, а я уже привык к твоим чувствам. Кажется, я уже говорил о своей фантазии.
- Ты, по-моему, лежал на диване в гостиной, а нас, добрый Милишевич, положил на кровать. По-моему, как только за ним закрылась дверь, мы начали снимать одежду. Я был сильно пьян, но я помню тот первый по-целуй: мы стояли на коленях друг перед другом, прижимаясь каждой частичкой наших тел, запустив руки в волосы и соприкасаясь лбами….
Я не мог остановить поток слов, они выходили вместе с почти осязаемой болью. Ему нужен был слушатель, тот, кто помог бы ему, кто был бы готов принять эту боль. Я был готов….
- Он смотрел на мои губы, как будто не решаясь, борясь с собой. Если бы он тогда видел мои глаза... Я молился, молился ему, я просил его сделать это, я просил его не мучить меня… Когда он наконец поцеловал, то я по-думал, что продолжения не надо, мне достаточно. Мне казалось, что его тело расщепляется на атомы и меня обволакивает им. Он был слишком нежен, слишком…. Это был единственный момент, когда мне показа-лось, что меня любят, он меня любит. После этой ночи был только бес-порядочный секс. Правда, Джаред учитывал не только свои желания – если я хотел, то мог получить его в любой момент, но любые проявления нежности, даже с моей стороны, пресекались. Я спросил его об этом и ты знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что я для него как резиновая игрушка, просто для разрядки, и он не обидится, если я к нему буду от-носиться точно также, без всех этих пидорских соплей. Эта последняя фраза взыграла на моем самолюбии, уж не знаю, рассчитывал ли он именно на это, но я действительно поверил ему. Тем более у меня не бы-ло возможности проверить, бывает ли любовь между мужчинами, во всех ее проявлениях. До сегодняшнего утра……
- Зачем тебе уходить из группы? Ведь…
- Я не смогу находиться рядом с ним, он мне слишком нужен, но мне дали ясно понять…. Думаю, если бы тогда Я всех развозил и положил бы с Джаредом Томо, то он бы с таким же успехом стал резиновой куклой….
- Ни хрена бы не стал!!! – на секунду я представил эту картину.
- Конечно, нет, – Мэтт грустно улыбнулся, – он любит тебя. Я просто хо-тел сказать, что Джареду все равно, кого иметь. Ты знаешь, я ему это се-годня сказал, он принял все в шутку, показал мне fuck. Я не смогу боль-ше удовлетворяться просто сексом, МНЕ НУЖНЫ ВСЕ ЭТИ ПИДОР-СКИЕ СОПЛИ!!! И я не выдержу, если останусь в группе, а он найдет кого-то другого.
- Из-за этого ты с ним не разговариваешь?
- Да разговариваю я с ним, только ему наплевать, что я говорю. Ведь только он может устанавливать правила. В этой ситуации его волнует только то, что его решения оспариваются.
- Воктер, помнишь, когда мы купили автобус, я радовался, как будто его купили только мне, я еще повис у тебя на шее………Джаред посмотрел на меня взглядом Отелло…. Я подумал, что он ревнует меня, но теперь я понял, что он ревновал тебя. И поверьте, мистер Воктер, он не стал бы швыряться такими взглядами только из собственнических чувств.
Кажется, Мэтт хотел, что-то сказать, но я продолжал:
- Это раз. Во-вторых, Джаред слишком горд, чтобы поступиться своими принципами и скорее будет страдать и сдохнет от тоски, чем придет и скажет тебе «Мэтти, рыбка моя, прости меня, я эгоистичный ублюдок и давай уже трахаться, как положено». Не перебивай меня Воктер, я слушал всю твою муть, так что заткнись и послушай меня! Так вот, с того момента, как ты ему все это наговорил, мой братишка ходит при-шибленный и несет очень похожую чушь, типа все бессмысленно и всему п***ец, – наконец все кусочки мозайки встали на свое место и мне хотелось просто придушить этих ВЛЮБЛЕННЫХ идиотов, – и снова же поверь мне, его не так легко довести до такого состояния, да-же больше скажу, такое было всего один раз и знаешь когда? ПОСЛЕ УХОДА ДИАЗ!!! – Мэтт так смешно открыл рот, – И если ты и теперь не понимаешь, почему он избегал близких отношений, то я спокойно могу сложить с себя полномочия главного придурка группы и передать их тебе.
Я самодовольно ухмыльнулся и похвалил себя за гениально проведенную исследова-тельскую работу и за абсолютно правильно подведенные итоги.
- Но тебе придется сделать шаг первому. Если не хочешь потерять его окончательно, заставь его выслушать. Если хочешь, я могу его подер-жать.
Странно, но я не чувствовал, что потерял Мэтта. Я сам толкал его к другому, но этот другой был мой брат, который тоже любил басиста и я очень надеялся, что у них все по-лучиться. Мое душевное состояние постепенно приходило в равновесие, я на время забыл о тебе.
***
Когда мы вернулись к автобусу, Джаред сидел на улице и по моим подсчетам (а по математике у меня всегда была пятерка) курил уже вторую пачку сигарет. Я качнул голо-вой, как бы говоря Мэтту «вали уже», а сам вошел внутрь.
Я сразу услышал гитарный перебор. Ты играл Was it a dream. Как символично. Я ус-мехнулся своим мыслям – мне опять предстояла роль психолога, а возможно и психиатра. Не постучав, я открыл двери. Ты не поднял головы. Меня всегда очень восхищала твоя способность управлять своим любопытством, ведь посмотреть, кто вошел, это для челове-ка почти рефлекс, но ты всегда реагировал неадекватно. Тебе как будто нравилось ломать свою человеческую природу, каждое твое желание, появившееся без твоего разрешения отметалось. Ты не мог контролировать окружающий мир, но в идеале владел собой.
- Скучал? – надо же было с чего-то начать.
- Безумно, – ты сказал, все еще не подняв голову. Это вызвало некоторое замешательство.
Я сел рядом, протянул руку и убрал волосы с лица. Я надеялся хоть там увидеть под-тверждение твоих слов, чего не прозвучало в твоем голосе. Ты почти сразу поднял голову и посмотрел мне в глаза. Я невольно дернулся назад, пытаясь защититься от твоего взгля-да. Ты криво усмехнулся и опустил голову.
Твой взгляд выражал смесь призрения с ненавистью, Джареду даже не снилось та-кое. Я боялся пошевелиться, боялся, что вот сейчас ты поднимешь голову и опять так по-смотришь. Скажи, что-нибудь!!! Молчание давило. Хотя ты и продолжал играть, но было такое ощущение, что музыка просто естественный звук тишины. Кажется, меня начало трясти, больное воображение говорило, что это волны твоей ненависти распространяются по комнате и еще немного, и они разорвут меня в клочья.
Я вскочил, выхватил гитару и с размаху ударил ее об стол. Во все стороны полетели куски дерева, струны хлестнули по рукам, рассекая кожу и принося неожиданную боль. Не понимаю, что делаю. По-мойму моя нервная система просто защищалась от нестан-дартной ситуации. Но через несколько секунд, когда сознание взяло верх, я ужасно испу-гался, страх захлестнул меня с головой и я боялся поднять глаза.
Ты когда-то рассказывал нам, что это была твоя первая гитара, вы с отцом сделали ее вместе. Ты очень любил ее и везде таскал с собой.
И я разбил ее. Ждать твоей реакции долго не пришлось. Ты наотмашь хлестнул меня по лицу и я, прогнувшись назад, упал на пол, не забыв при этом удариться головой о дере-вянную перегородку, исполняющую роль стены. На пару секунд потерял сознание, но по-чувствовал твое дыхание на лице. Я открыл глаза. Ты стоял на четвереньках, нависая надо мной. Одно колено упиралось мне в пах, руки вцепились в плечи и все сильнее сжимали их, твои глаза были закрыты, между бровей залегла мучительная морщина. Я не мог по-зволить тебе остановиться, но слишком неудобная была у меня позиция.
Как только я начал шевелиться, ты открыл глаза. Схватив меня за волосы на затылке, ты с остервенением поцеловал, если это можно так назвать, меня. Не чувствую сопротив-ления ты немного расслабился и лег на меня, все также упираясь коленом в пах. Кажется, немного успокоился и внес в поцелуй немного нежности. Но я не отвечал. Ты оторвался от моих губ, и спустился вниз, целуя шею. Твое колено скользнуло вниз за тобой, приятно придавливая чувствительное место. Но я не отвечал. Вокруг все еще кружилось, и я про-сто не мог ответить. Ты задрал мою майку и стащил ее вовсе. Я прикрыл глаза, расслабил-ся, я доверяю тебе, малыш.
Легкие поцелуи, покусывания и полизывания не давали сосредоточиться на твоем колене и ощущения беспорядочно метались от одного эпицентра к другому. Через некото-рое время прикосновения прекратились, и я тут же распахнул глаза. Ты сидел рядом и расстегивал свою рубашку. Заметив, что я смотрю, ты тут же сел на меня верхом и про-должил свое занятие уже в таком положении, смотря мне в глаза. Такое ощущение, что мы занимались сексом глазами: вот ты раздеваешь меня, себя, касаешься ладонями моей гру-ди, спускаешься ниже, проводишь рукой по возбужденному органу………
От яркой картины я выгнулся и застонал. По-моему я кончил. Но дальнейший ход мыслей прервал, вполне однозначный стон за стеной. Протяжное аааааааааааааааааааа-аххххххххххххх……..
Конец.
@музыка: panic_at_the_disco_-_the_only_difference_between_martyrdom_and_suicide
-
-
10.05.2007 в 01:17спасиба
-
-
10.05.2007 в 01:30-
-
10.05.2007 в 11:46Если это так,то АЛЛИЛУЙЯ!!!........И ....это.....
YAY!